Неточные совпадения
Я очень ценил розановскую
критику исторического христианства, обличение лицемерия христианства в проблеме пола.
Славянофильская точка зрения на реформу Петра не выдерживает
критики и совершенно устарела, как и чисто западническая точка зрения, отрицавшая своеобразие русского
исторического процесса.
Оценка должна быть связана с его личностью в целом, с его путем, его исканием, с его
критикой злой
исторической действительности, грехов
исторического христианства, с его жаждой совершенной жизни.
Тареевский дуализм имеет большую ценность, как
критика ложности
исторических воплощений христианства, этот дуализм справедливо указывает на смешение символического с реальным, относительного с абсолютным.
Прежде скажу о тех сведениях, которые я получил об истории вопроса о непротивлении злу; потом о тех суждениях об этом вопросе, которые были высказаны как духовными, т. е. исповедующими христианскую религию,
критиками, так и светскими, т. е. не исповедующими христианскую религию; и, наконец, те выводы, к которым я был приведен и теми и другими, и
историческими событиями последнего времени.
Некоторые из ученых яицких казаков почитают себя потомками стрельцов. Мнение сие не без основания, как увидим ниже. Самые удовлетворительные исследования о первоначальном поселении яицких казаков находим мы в «
Историческом и статистическом обозрении уральских казаков», сочинения А. И. Левшина, отличающемся, как и прочие произведения автора, истинной ученостию и здравой
критикою.
(13) Таковы, например, письмо А. Мейера, при посылке
исторических надписей российским государям (кн. I, ст. XXX);
критика на эти надписи (кн. II, ст. XV); письмо при посылке сочинения «О системе мира» (кн. II, ст. XXII); письмо, при котором присланы вопросы Фонвизина (кн. III, ст. XVI); письмо, приложенное к «Повествованию мнимого глухого и немого» (кн. IV, ст. X); письмо г. Икосова при посылке его оды (книга IV, ст. XI); письмо, содержащее
критику на «Систему мира» (кн. IV, ст. XVI); письмо при посылке стихов г. Голенищева-Кутузова (кн. V, ст. VII); письмо Любослова о напечатании его «Начертания о российском языке» (кн. VII, ст. XV); письмо о «Былях и небылицах», с приложением предисловия к «Истории Петра Великого» (кн. VII, ст. XIX); письмо при посылке стансов на учреждение Российской академии (кн. IX, ст. IV); письмо с приобщением оды «К бессмертию» (кн. X, ст. XIII); письмо А. Мейера в ответ на
критику его
исторических надписей (кн. X, ст. XIV); письмо при посылке стихов Ломоносова (кн. XI, ст. XIV); письмо А. Старынкевича, с приложением «Стихов к другу» (кн. XI, ст. XVI); письмо при посылке стихов Р — Д — Н (кн. XIV, ст. V).
Другие авторы, участвовавшие в «Собеседнике» и подписывавшие свои имена, были следующие: А. Мейер, напечатавший «
Исторические надписи в стихах государям российским» (ч. I, ст. XXX) и «Ответ» на
критику их (ч. X, ст. XIV); В. Жуков, поместивший здесь «Сонет творцу оды к Фелице» (ч. III, ст. VII); Павел Икосов, напечатавший оду на рождение великой княгини Александры Павловны (ч. IV, ст. XI) и идиллию на тот же случай (ч. V, ст. VI); Д. Левицкий, поместивший свое письмо в «Собеседнике» (ч. VI, ст. III...
Некоторые
критики возлагают на обязанность артиста исполнять и
историческую верность лиц, с колоритом времени во всех деталях, даже до костюмов, то есть до фасона платьев, причесок включительно.
Критика много погрешила тем, что в суде своем над знаменитыми покойниками сходила с
исторической точки, забегала вперед и поражала их современным оружием.
Вторую перемену составляли супы, также разных сортов и вкусов: суп с лапшею, суп с рыжем и радзынками (сарачинское пшено и изюм) и многие другие, в числе коих были и суп
исторический, подобно борщу, носивший название"Леопольдов суп", изобретение какого-то маркграфа Римской империи, но какого — не знаю. Любопытные могут узнать наверное из
исторических рассмотрении
критик и споров ученых мужей.
В 1820-х гг. он увлек всех своим примером и возвел
исторический роман на ту высокую степень достоинства, которая вполне признана за ним современною
критикою.
В «Тимее» завершается учение Платона об идеях, а вместе с тем наперед дается ответ на сомнение Аристотеля, и поистине является
исторической загадкой, каким образом ближайший ученик Платона мог вообще оказаться столь неблагодарным и придирчивым
критиком учения Платона.
Есть вечная правда в
критике исторического общества у таких людей, как Л. Толстой, как Ибсен.
Толстой был пробудителем христианской совести в закостенелом христианском мире и что в его
критике исторического христианства было много правды.
Объективные историки могут многое выяснить в
критике источников, в раскрытии второстепенных
исторических причин, но они даже не ставят себе цели понять смысл революции.
И
критика исторического христианства должна быть направлена на христианские сделки и компромиссы с «миром», а не на христианское отвержение «мира».
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны
критики, распадается как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что
критика избирает за предмет наблюдения бо̀льшую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая
историческая единица всегда произвольна.